Невероятное посещение итальянцем России. Переговоры в Старице

Первая встреча царя Ивана Грозного с посланником Григория XIII состоялась в воскресенье 20 августа 1581 года. Иезуит Антонио Поссевино как лицо духовного звания хотел появиться во дворце без всякой пышности, но тщательно разработанный ритуал встречи с царем обязывал его соблюсти всю последовательность церемонии.

В назначенное время к нему явились царские приставы с известием, что час торжественного приема настал. После этого подарки были уложены в соответствии с описью в специальные мешки, сделанные из золотой и серебряной парчи. У крыльца, с которого спустился Антонио Поссевино, его ждали лошади, присланные с царских конюшен. Посол, сопровождавшие его приставы и два переводчика должны были отправиться во дворец верхом, трое других придворных — пешие — приготовились нести за процессией дары римского папы.

Лишь только Антонио Поссевино оказался в седле, тотчас всю группу окружили всадники в праздничных одеждах во главе с Фомой Бутурлиным и Михаилом Безниным, которые приветствовали иезуита и в самых торжественных выражениях сообщили ему о готовности царя принять посла.

Дорога, по которой медленно двигался кортеж, была заполнена двойным рядом стрельцов в разноцветных одеждах, стоявших двумя бесконечными линиями без всякого перерыва вплоть до дворцовых лестниц. Сверкавшее на солнце оружие отбрасывало грозные блики на темные одежды иезуитов, словно подчеркивая силу и мощь русских воинов.

На самих лестницах в два ряда стояли придворные, с интересом разглядывавшие послов далекого Рима. У дворца все спешились, и двое знатных придворных из царской свиты еще раз приветствовали Антонио Поссевино у входа, после чего ввели его в дворцовые палаты, заполненные вельможами в богатых парадных одеждах, сидевшими вдоль стен.

Покои самого царя Ивана Грозного были уставлены такими же рядами скамей, на которых сидело еще больше придворных из самых знатных семей. Столь большое количество вельмож не было обычным для царских приемов, но в этот день дворец утопал в роскоши. Царь Иван Васильевич сознательно хотел показать посланцу Европы все эти расшитые золотом и мехами наряды и многочисленность двора, словно Россия и не вела изнурительную войну с Ливонией. Пусть в Европе знают — у него достаточно и денег, и солдат, и воевод, чтобы продолжить войну, если польский король не примет московских условий мира.

Переговоры католика-итальянца, прибывшего в Россию для того, чтобы обсудить от имени римского папы вопрос о войне и мире, были, несомненно, событием необычайным в жизни российского государства, поэтому царь Иван Грозный тщательно подготовился к первой встрече с посланником католического мира и предстал пред ним во всем своем величии.

Контраст был поразительный — весь в черном, в коротком испанском плаще, стоял иезуит перед царем, восседавшим на престоле в парчовом одеянии, которое с удивительным искусством было украшено вотканными драгоценными камнями. Вот как Антонио Поссевино описывает внешний облик Ивана Васильевича: «Каждый палец украшали по два-три перстня с оправленными в них большими драгоценными камнями. Был у него и серебряный посох, похожий на епископский жезл, отделанный золотом и драгоценными камнями… Мягкие сапоги, загнутые наподобие клюва, также украшены драгоценными камнями (у них нет в употреблении сапог со шпорами). На нем были две цепи, состоящие из чередующихся золотых шариков и больших драгоценных камней. Одна спускалась на грудь, а на другой, более короткой, висел золотой крест, длиной в ладонь, шириной в два пальца. Украшение головы московиты называют короной, на ней много золота, украшена она многочисленными драгоценными камнями немного больше, чем тиара папы, а в прочем от нее не отличается».

По левую сторону от царя Ивана Грозного сидел на более низком троне его старший сын Иван, одетый в такое же роскошное платье. По обе стороны трона стояли в белых парадных одеждах рынды с большими «посольскими топорами», декорированными серебряными и золотыми насечками. Рукояти этих топоров украшали пояски из драгоценных металлов, покрытых инкрустацией. Эти оруженосцы-телохранители набирались среди самой знатной молодежи и участвовали во всех дворцовых церемониях.

По обычаю царских приемов бояре провозгласили: «Великий государь, Антоний Поссевин и его спутники бьют тебе челом» (так московиты говорят, когда хотят выразить высшее почтение и покорность). Тогда царь ласково спросил Поссевино: «Как здоровье папы Григория XIII?» — «Так же, как бог хранит твою светлость», — ответил Поссевино.

Ответ посла из уважения к сану Григория XIII царь Иван Грозный выслушал стоя, затем, сев, задал иезуиту несколько неизбежных вопросов о его путешествии, после чего дал ему поцеловать руку и стал рассматривать подарки, которые произвели на него впечатление, несмотря на то, что царская сокровищница была заполнена редчайшими драгоценностями. Тем не менее, как подарки главы католического мира, новые богатства имели особое значение.

На этом первая аудиенция закончилась. Приставы отвели папских послов в нижние палаты, куда спустя некоторое время пришли Василий Зюзин, Роман Пивов, думный дьяк Андрей Щелканов и дьяки Афанасий Демьянов и Иван Стрешнев, которые должны были выслушать Антонио Поссевино, а все прочие покинули покои. В течение получаса иезуит через переводчика излагал царским советникам поручения папы, главные из которых заключались в следующем: «Сам великий князь через последнего своего посла обещал папе, что если будет мир с польским королем, то он начнет войну против турок, верности не нарушит и, соединившись с другими христианскими государями, обратится против общего врага. Далее. Он предоставит свободный проезд через свое государство послам апостольского престола, если папа пошлет когда-нибудь их к персам или татарам. Затем разрешит католикам торговлю в Московии и позволит им иметь храм по католическому обряду. Кроме того, великий первосвященник убеждает великого князя вернуться к католической вере и подчиниться его власти».

Пока Антонио Поссевино перечислял условия папы, двое придворных взяли подарки, предназначенные царю, и торжественно обнесли их по залам дворца, чтобы все присутствовавшие на приеме могли их видеть. Советники же, ознакомившись с тем, что им доложил иезуит, удалились к царю Ивану Васильевичу, чтобы передать ему услышанное. Вскоре после этого Фома Бутурлин и Михаил Безнин пригласили Антонио Поссевино и его спутников в другую часть дворца на парадный обед.

Пир в честь посланника папы был обставлен со всей торжественностью и также был тщательно разработан царем. За столами сидело около сотни самых знатных и «блестящих» приближенных, среди которых многие являлись участниками победных походов в Ливонию. Сам царь Иван Васильевич вместе с сыном сидел за отдельным столом, возвышающимся над остальными. По обе стороны от них сидели самые знатные бояре, среди которых выделялись князья Мстиславские и Никита Романов. Когда вошли иезуиты, царь Иван IV, назвав их по имени, пригласил сесть за стол, находившийся недалеко от него. Как гостеприимный хозяин, царь Иван Грозный посылал гостям блюда, которые ему подавали. Вот как об этом писал Антонио Поссевино: «У московитов есть такой обычай на пирах: когда князь пошлет кому-нибудь со своего стола, все пирующие должны встать, а тот, кто передает кушанье, говорит: „Великий государь жалует тебя своей милостью“. И этот человек должен ответить: „Бью ему челом“. Если князь пьет за здоровье кого-нибудь, этот человек, в каком бы месте он ни находился, должен выйти на середину столовой, приветствовать князя и пить под его наблюдением, а затем кубок отдать кому-нибудь из пирующих, на кого ему укажут».

По окончании пира иезуит Антонио Поссевино со своими спутниками в таком же пышном сопровождении возвратился в предназначенные для него покои.

Прошло три дня, прежде чем условия папы были переведены на русский язык. 31 августа с той же торжественностью и с тем же многочисленным сопровождением Антонио Поссевино во второй раз предстал перед царем Иваном Грозным, который через своих советников дал ответ римскому посланнику. Ревностно оберегая свое царское достоинство, царь Грозный ограничился в переговорах общими замечаниями и наметил ход церемоний, предоставляя боярам самим обсуждать подробности.

После второй аудиенции Поссевино в течение пяти часов заседал с боярами и дьяками, самым тщательным образом обсуждая каждый вопрос. На совещании с обеих сторон присутствовали переводчики, с трудом объяснявшиеся между собой. Римский посол привез с собой двух толмачей, плохо говоривших и по-русски, и по-польски, и царские советники часто не понимали их. Тогда обращались за помощью к московским дьякам, что создавало дополнительные трудности. К тому же, обсуждая вопросы, обращались за советом к царю Ивану IV, что также замедляло ход переговоров.

Царь Иван Грозный предоставил Антонио Поссевино все архивные материалы и государственные документы, чтобы тот имел подробное представление об интересующих его фактах, но в то же время запретил переводчикам даже переводить все, что имело отношение к религии. Остальные же вопросы были улажены без особого труда. В общей сложности за время переговоров в Старице Антонио Поссевино имел шесть аудиенций у царя Ивана Васильевича и несколько продолжительных и скучных совещаний с дьяками и боярами, среди которых главную роль играли Никита Романов и Богдан Бельский, которые, по воспоминаниям иезуита (впрочем, недостаточно достоверным), пытались подкупить его и тем самым повлиять на ход переговоров.

9 сентября в Старицу прибыл гонец от польского короля из-под Пскова с письмами, очень дерзкими и полными непочтительности к русскому царю. Однако они не изменили решений царя Ивана Грозного, и он продолжал настаивать на своих требованиях. Царь Иван IV желал заключить перемирие на семь, самое большее — на двенадцать лет. Он отказывался выплачивать королю Стефану Баторию контрибуцию и сносить крепости. Единственное, на что соглашался российский государь Грозный, так это отдать полякам Полоцк и Великие Луки с окрестностями, Курляндию и до шестидесяти городов в Ливонии. При этом тридцать пять других прибалтийских городов, в том числе Юрьев и Нарва, должны были остаться за русскими.

За несколько месяцев до этого царь Иван IV удовлетворился бы несколькими городами, теперь же он требовал тридцать пять. Кроме этого, настаивал он и на том, чтобы король Стефан Баторий снял осаду Пскова, отказался бы от всех будущих завоеваний и прислал бы в Москву послов.

12 сентября Антонио Поссевино присутствовал на последнем приеме, на котором русский царь Иван Васильевич появился в сопровождении еще большей свиты. Было решено, что папский посол, побывав в польском лагере под Псковом, возвратится в Москву. Учитывая тяжелое положение осажденного Пскова, царь Иван Грозный просил ускорить заключение мира. Затем царь Иван IV сказал несколько слов приветствия Паоло Кампани, который должен был из Старицы возвратиться в Рим с царскими подарками и отвезти Григорию XIII запись беседы Антонио Поссевино с московским царем. Двух других спутников иезуита решено было оставить в России.

Вечером того же дня послов вновь пригласили во дворец, где им вручили не только подарки для главы католического мира, но и для них самих: «…каждому из нас подарили прекрасные меха и деньги». А царь Иван Васильевич велел объявить, что он принимает на себя их путевые издержки и дарит меха и одежду для дороги. Часть этих подарков иезуиты раздали приставам в виде вознаграждения, а часть Антонио Поссевино употребил на выкуп пленных католиков.

14 сентября в сопровождении большой конной свиты из ста всадников иезуит Антонио Поссевино покинул Старицу, где пробыл около месяца, и по старой дороге на Торжок двинулся в сторону Пскова. В охранных листах, выданных послу, повелевалось под страхом смертной казни не чинить ему в дороге ни малейших препятствий.

Царь Иван Васильевич сам составил весь маршрут следования Антонио Поссевино от города Старицы до польского лагеря, и этот маршрут соблюдался неукоснительно. Почти две недели посольство добиралось до озера Ильмень, переправа через которое заняла около восьми часов. На подступах к городу Новгороду появился почетный эскорт из двух тысяч татар, находившихся на русской службе, и сопровождал посольство почти до самого Пскова.

5 октября в польском лагере король Стефан Баторий торжественно принял посла-шпиона и дал ему аудиенцию. Переговоры в городе Старице должны были теперь принести свои плоды. 15 января 1582 года на очередном заседании было заключено перемирие на 10 лет.

Ливонская война, несмотря на удачное для России начало, была проиграна. Царю Ивану Грозному так и не удалось решить историческую задачу — получить свободный выход к Балтийскому морю.

Александр ШИТКОВ, краевед.

Поделиться

Класснуть