Мой отец

Перед ним я виновата. Не расспросила. Не настояла, чтобы рассказал. А сам он, даже если спрашивали, о войне говорил неохотно.

По скупым его рассказам знаю, что на фронт пошел с 17 лет, служил в разведроте, был награжден боевыми орденами и медалями — орденами Славы I степени, Отечественной войны, медалью «За отвагу»; очень дорожил именной благодарностью Верховного Главнокомандующего Сталина. По словам отца, за выполнение боевого задания был представлен еще к одному ордену Славы, но так его и не получил. В марте 1945 года под Кенигсбергом он был тяжело ранен в голову. А потом — госпитали. В результате сложнейшей операции один осколок удалось извлечь, а с другим так и жил. С осколком и сильными головными болями. В 20 лет Виктор Иванов стал инвалидом.

Нет уже ни отца, ни матери, осталась младшая сестра отца — Людмила Ивановна или, как мы ее называем просто — тетя Люся. Сейчас ей 78 лет. «Мы жили в Калинине, отец работал кузнецом на вагонзаводе. В 37-м его арестовали как врага народа», — рассказывает она.

До сих пор у меня хранится письмо моего деда Ивана Ивановича Иванова — пожелтевшее, почти истлевшее. Обратный адрес на сложенном листочке вместо конверта: Ярославская обл. г. Углич, п/я № 229/3-3. Письмо из тюрьмы. Оно адресовано брату, Николаю Ивановичу. Вот строки из него: «1940 г. 2 декабря. Здравствуй, многоуважаемый и дорогой брат Николай Иванович. Шлю тебе свой братский привет и низкий поклон. Еще шлю нижайший поклон и почтение моей семье. Супруге Анне Федоровне, детям — Виктору Ивановичу, Антонине Ивановне, Нине Ивановне и Люсеньке… Теперь наступили холода. Самая забота в холод — плохая обувь. Не знаю, как будем проводить зиму. Николай Иванович, отпиши, как насчет дров — жена припасла маленько или нет?..» По сути, все письмо — вопросы о семье: как учится сын, где работают братья, как здоровье папаши и мамаши, почему так редко приходят письма.

Иван Иванович умер в тюрьме в 1941 году. А в 42-м его сын, мой отец, Виктор Иванович Иванов ушел на фронт. Он очень боялся, что его, как сына врага народа, не возьмут в армию, поэтому объявил себя… сиротой. Тетя Люся вспоминает: «Нас в семье было четверо детей. После того, как отца арестовали, Виктор почувствовал себя старшим и ответственным за нас. С фронта несколько раз он присылал нам кирзовые сапоги, специально брал размерами меньше, чтобы подошли нам, его младшим сестренкам. После того, как отца посадили, мы жили впроголодь. Ни обуть, ни одеть было нечего, да и то, что в квартире было, все куда-то вывезли».

В одном из писем семье отец писал, что взял в плен двух «языков» и его представили к награде, а главное, как он считал, этим искупил вину отца. Только вот не знал сын, что его отец, простой кузнец, Иван Иванович Иванов, ни в чем не виноват. Как и большинство советских людей, мой отец свято верил: все, что делается в нашем государстве — справедливо и по закону. И только в 1956 году семье пришло извещение, что И.И. Иванов реабилитирован. Следствие установило, что состава преступления нет.

Жизнь — штука сложная. Пришли другие времена. Когда начался пересмотр истории и Сталина стали обвинять в массовых репрессиях безвинных людей, других грехах, отец очень переживал такой поворот событий. Как-то я его спросила: «Как же так, твой отец погиб без вины виноватым, твоя семья натерпелась лишений, ведь это же была политика Сталина, а ты все его защищаешь?» — на что он мне ответил: «Не суди. Не все просто в жизни. Мы со Сталиным такую войну выиграли, которая только и была нам по силам. И ошибки, и потери были, но такую махину как фашизм, остановили мы». Отец так и умер, свято веря Родине и Сталину. Что и нам, своим детям и внукам, завещал.

Светлана МИХАЙЛОВСКАЯ.

P.S. К сожалению, не все боевые награды отца сохранились. Помню именную Благодарность Сталина — пожелтевшую, почти развалившуюся на четыре части по сгибу. Мы ее аккуратно вложили в бумажный конверт, а вот куда убрали — до сих пор не найдем. Но зато отыскалась ложка. Это единственный трофей, привезенный отцом с войны. Отец говорил, что ложка принадлежала немецкому офицеру, которого он взял в плен. На ручке — вензель владельца. Сколько я помню, отец пользовался только этой ложкой. Не знаю, из какого она металла сделана, но перед тем, как у отца начинались сильные головные боли (а это, как правило, происходило осенью и весной), ложка чернела…

Поделиться

Класснуть