Всё это было, было, было…

Жаль, очень жаль, что об иных интересных и талантливых людях мы узнаем слишком поздно — когда их уж с нами нет. О скольком можно было бы узнать, о скольком расспросить… Или уходят они рано? Наверное, судьба наша такая: блуждать в поисках утраченного.

Недели за две перед праздником — Днем города — я повстречалась с Валентиной Николаевной Кузнецовой — всем известной «тетей Валей», которая много лет отработала в студенческом буфете тогдашнего педагогического училища. С моей матерью Анной Петровной Громницкой — преподавателем русского языка и литературы — они были, можно сказать, коллегами, добрыми приятельницами и дружными соседями по улице. Поговорили о будущем празднике, который пройдет, как в былые времена, в городском саду. «Хорошо бы под зелеными деревьями, с большой сцены стихи про родной город почитать…» — размечталась я. И тут тетя Валя тихо призналась: «У моего брата есть стихи про Старицу…»

«Брат? У Вас есть брат? И он пишет стихи?!!» — вцепилась я в собеседницу. И уже у Валентины Николаевны в гостях я услышала трогательную и горькую повесть.

Жила-была в городе Донской Тульской области простая советская семья Ночевкиных. Валентина была средней из детей. Отец погиб на фронте, мать рано умерла — ее «съела» тяжелейшая работа на шахте. Родные — пожилые и больные люди — не имели сил воспитывать ребят. Вале Ночевкиной было 11 лет, Коле — четыре года, когда дедушка, плача, отвез их в детский дом. Там они и выросли.

После выпуска жизнь разбросала Валентину и Николая по большой стране. Валя обосновалась в Старице, вышла замуж, вырастила двоих сыновей. Николай остался в родном краю, в Донском — на заводе башенных кранов, где прошел достойный трудовой путь — от рабочего до мастера цеха. И никаких ниточек, ведущих друг к другу, не осталось, нечем было связать судьбы брата и сестры.

Помогла однокашница Ночевкиных по детскому дому — Валентина Кондратьева. Она переписывалась со многими выпускниками и смогла найти адрес Валентины Николаевны Кузнецовой. Долгожданная встреча состоялась в 2008 году. Это была поистине радость со слезами на глазах!

…Передо мной общая тетрадь со смешным котом на обложке. Тетрадь со стихами Николая Николаевича, переписанными заботливой рукой подруги Валентины. Читаю — и не могу оторваться. Вроде бы все просто, незатейливо, далеко от признанных поэтических канонов. Изобилие литературных штампов, заезженных образов, примитивные рифмы — а кое-где их нет совсем… Но почему так щемит сердце и на глаза наворачиваются слезы?

• Я в этой жизни много пропустил,
• Не понял что-то, недооценил.
• И по прошествии немалых лет
• Имея опыт, не найду ответ…

Темы стихотворений — природа, родной край, любовь. Образы преломляются в философском ключе:

• После нас будет жизнь.
• Снова будет весна,
• Белым облаком вспыхнет черемуха.
• И родится любовь,
• К солнцу вскинув глаза,
• Расцветет, как головка подсолнуха.

Много стихотворений о жизни и смерти.

• Мертвые к мертвым, живые к живым,
• Смерть расставляет акценты на каждом.
• Нет у ней блата, нет веских причин,
• Здесь только факт, остальное неважно…

Что-то меняется в мировоззрении после прочтения этих строк. Происходит, как сейчас модно говорить, «разрыв шаблонов». Николай Николаевич не учился ни философии, ни литературе, никогда и нигде не публиковался, не попадал под обстрел критики. Откуда же взял он такие слова, отсылающие нас к лучшим образцам поэзии прошлых столетий:

• Сбилася с дороги Русь святая,
• Заплутала средь своих полей.
• Нет несчастьям ни конца ни края.
• Господи! Ты всех нас пожалей!

Непростые, болезненные у автора отношения с Богом — сказалась, видимо, многолетняя, общегосударственная борьба с религией. Отсюда и душевный надрыв. Рядом гнездятся сомнения — и детская чистая вера, протест — и проникновенная молитва. Слова отвергают, а рука складывается в крестном знамении:

• Господь святой! Быть может, ты и есть,
• Скажу, крестясь, что я в тебя не верю…

И отнюдь не случайно в иных стихах Николая Ночевкина слово «бог» со строчной буквы:

• Какому богу мне теперь молиться,
• Каких святых и ангелов просить,
• Чтобы судьбы тяжелую десницу
• Немного легче было бы носить?

Или

• Останови бег времени, мой бог,
• Дай посмотреть, кто удержался, кто не смог…

Много произведений посвящено Судьбе — о прошлом, о будущем. Постоянно возвращаясь в воспоминаниях к дням минувшим, автор сразу задает вопрос — а что же впереди? Лирический герой в лучших традициях обращается к цыганке. Он хочет и боится узнать будущее, стремится разделить истину и ложь…

• Раскрой цыганка мне мою же душу,
• Все расскажи, смотря в мои глаза,
• И, может быть, твои слова послушав,
• Пойду замаливать грехи под образа.
• Ты о судьбе скажи мне с тихой лаской,
• Что будет впереди — лишь будем знать вдвоем.
• И разойдемся мы — я с правдою цыганской,
• А ты с моим нагаданным рублем.

Память о годах, проведенных в детском доме, болит в душе автора. Всего четыре года было Коле Ночевкину, когда перед ним распахнулись чужие ворота — но он запомнил все и навсегда. Много произведений посвящено однокашникам, друзьям детства, сестрам и братьям не по крови — по судьбе. Каждая встреча с ними — как ножом по сердцу:

• Давайте поплачем, собравшись в кружочек,
• Но только свои, никого не пустив,
• Пусть люди глядят удивленно с обочин
• На плачущих женщин и грустных мужчин…

Все стихи очень мелодичные, так и просятся на музыку. Не похожие ли бесхитростные строки рождались у юного Есенина под плач тальянки?

• На макушке лета мальва расцвела,
• А любви все нету, что-то не пришла…

Песни — отдельный раздел творчества Николая Николаевича. Хорошо запоминаются простые и напевные строки. И в каждой — целая история, целая жизнь. Развела горькая судьба любимых людей. И как белеет солнечная голова одуванчика, так и седеют волосы героя песни:

• Одуванчик, одуванчик,
• Рыжий цвет,
• Мы давно друг друга любим,
• Только счастья нет и нет…

Николай Николаевич Ночевкин скоропостижно умер в 2010 году от инфаркта. Сердечный приступ случился неожиданно. Умер, сидя в кресле, родные думали — уснул.

«Красиво пел Николай, — вспоминает тетя Валя. — Голос был у него хороший. Как у меня…» И тихо плачет.

Я тоже плачу, сама не замечая этого. А в голове сами собой возникают строки поэта Ивана Тхоржевского: «Легкой жизни я просил у Бога. Легкой смерти надо бы просить…» Николай Николаевич не просил легкой жизни. И Господь ниспослал ему быстрый уход, без боли и страданий.

Незадолго до смерти Николай Ночевкин посетил Старицу. Очарованный красотой древних храмов, он обещал сестре: «Встану рано-рано — и напишу стихи. Про ваш замечательный город, про летящие купола». Обещание свое он сдержал:

• Старый город, твои купола
• Солнце нежно лучами ласкает,
• И чтоб вера в народе жила,
• По утрам купола зажигает.
• И сверкают они как мечты,
• Просветляя и души, и лица.
• Вознеслися над ними кресты,
• Как в полете прекрасные птицы…

Автор словно предвидел свой скорый уход:

• Заблудилась душа в куполах
• И не хочет назад возвращаться,
• Видно, в этих прекрасных местах
• Навсегда мне придется остаться…

Думается, что частичка его души в самом деле осталась навсегда здесь, в нашем краю. И, конечно, остались его стихи. Кто знает, как сложилась бы жизнь Николая Ночевкина, если бы он выбрал литературный, поэтический путь? Читая его простые строки, вспоминаешь времена, когда русские люди — горожане, сельчане — слагали сказания, сочиняли песни и частушки. Народное творчество — наш исток, к которому мы все возвращаемся после дальнего пути….

Ольга ПРИХОДЬКО.

Поделиться

Класснуть