Я – Вера

В маленькой церквушке, носящей волшебное название «Спорительница хлебов», в таком же маленьком селе Кольцово, что затерялось на просторах нашей необъятной родины, в светлый праздник Благовещения людей было совсем немного. Больше было женщин: ведь Благовещенские молитвы — это молитвы благодарения на удачу и помощь, покаянное прошение при согрешении, прошение женщин о любви, освобождении от одиночества, замужестве, прошение исцеления от бесплодия, деторождении, помощи детям, ладе в семье. Были и благообразные старушки, приходящие в церковь на закате жизни чаще от одиночества, а то и для очищения души от больших и малых грехов, с которыми, по их разумению, нельзя встречать предстоящий великий праздник — Пасху.

Благовещение — это праздник для всех живых существ… В филологии существует раздел «Сложные слова», то есть «Благо… –вещение» — благая весть для людей. История церковная эта знакома каждому верующему: если подсчитать, то до Рождества, то есть до рождения Иисуса Христа ровно девять месяцев…

Всё как всегда, но Благовещенье выпало в этом году на рабочий день. Может быть, если бы не это, то пришло бы больше людей, однако работа не пустила. Поэтому в храме виден был каждый молящийся. Обращали на себя внимание две девочки в розовых курточках (одна лет пяти-шести, а другая совсем малышка, не более двух-трёх лет от роду), стоящие впереди, почти у аналоя. Они стояли рядом с молодой красивой женщиной, которая держала на руках младенца, завёрнутого в одеяльце… Скорее всего, это была их мама. Малыш закапризничал, поэтому, чтобы не мешать течению службы, ей пришлось выйти. А девочки продолжали смирно стоять впереди молящихся. Они истово крестились, подражая прихожанам, но потом стало понятно, что этому их, скорее всего, научили дома. Они отличались от детишек, которые бывают на богослужениях. Обычно, зачастую, детишки непоседливы, порой даже шумливы, невзирая на уговоры родителей, бродят по храму, изнывая от скуки, усталости. А эти стояли, словно пришитые, одни.

Батюшка всё проводил по церковному чину… Вот тропарь: «Днесь спасения нашего главизна… Еже от века таинство явление… » Божественные распевы литургии… Певчие, как ни странно для этого маленького сельца, были на недосягаемой высоте: их пение было красиво и очень как-то душевно…

Праздничная служба была достаточно долгая… Вот уже и Величание: «Благовествуй, земле, радость велию, хвалите, Небеса, Божию славу…»

Девочки устали, но лишь когда младшая стала поворачиваться, то старшая, лет пяти-шести, погладила маленькую по голове, потом положив ей руку на плечо, наклонилась и что-то прошептала ей на ухо. Малышка в ответ ласково и осторожно провела пальчиками по щеке сестры, и опять они затихли, продолжая стоически выдерживать службу, внимая звукам литургии. И даже когда им какая-то из старушек предложила сесть, они отказались.

Но самое же интересное началось позднее. Младшая из сестёр, имя которой так подходило ко всему происходящему — Вера, на несколько минут исчезла, а потом появилась с восковой свечой в виде пасхального яйца. Она долго рассматривала его, трогая тоненькими пальчиками изображение собора на воске, потом лизнула эту свечу: усвоила, что она несъедобна. Потом понюхала… Один раз и второй, и третий… Зажмурилась… Запах воска ей понравился. А потом началось чудо: девочка пошла по храму и каждому, не пропустив ни одного человека, протягивала это пасхальное яйцо-свечу… Если человек не сразу понимал, что хочет девочка, она доверчиво и как-то очень трогательно дотрагивалась до его руки и, глядя прямо в глаза, как бы заглядывая глубоко в душу, как умеют это делать только дети, тихо говорила: «Я — Вера. Ты понюхай!..» Люди в храме постепенно поняли, что хочет эта малышка, которая переходя от одного к другому, протягивала восковое яйцо и тихо говорила, почти шептала: «Я — Вера. Ты понюхай». Человек нюхал, начинал улыбаться и что-то ей тихонько отвечать. А девочка, кивнув головкой, шла дальше. Когда она подошла ко мне, я, взяв свечу, наклонилась к Верочке и тихонько сказала: «Ах, как вкусно пахнет!.. А чем оно пахнет, Верочка?» На меня глянули карие с зеленью, какие-то очень взрослые глаза в обрамлении густых ресниц, не глаза, а очи. Бывают вот такие глаза у детей, когда кажется, что на тебя смотрит вековая мудрость славян. Жаль, что мне не даровано выписать на холсте этот светлый лик… Верочка тихонько прошептала: «Пахнет мамой…» и продолжила свой обход молящихся.

И случилось то, что и должно было случиться. Светлая тихая духовность, которой светилось лицо этой девчоночки, перешла на лица прихожан, нахмуренные от тягот жизни ли, от бед, болей ли или от болезней, навалившихся в немолодые уже годы, кому маленькая Вера предлагала в запахе восковой пасхальной свечи уловить тот тонкий, ни с чем не сравнимый аромат воска, пчелиного улья, аромат весны и Благовещения, и их лица тоже светлели. Люди уже ждали, когда и к ним подойдёт эта крохотуля , доверчиво тронет своими тоненькими пальчиками за руку, и, шепча, опять и опять скажет: «Я — Вера. Ты понюхай».

Свеча действительно пахла вкусно: она пахла воском, мёдом, пчёлами и ещё чем-то удивительно знакомым. А Верочка решила, что так пахнет самый дорогой ей человек. Так пахнет мама. Поэтому лица людей светлели, глаза теплели, сердца смягчались. Каждый из стоявших, наверное, вспоминал, как пахла его мама. Этот запах дети запоминают на всю жизнь. Но когда они вырастают, то самым дорогим запахом считают тот, как пахнут их собственные дети: молоком и ещё чем-то необъяснимо родным и единственным на свете. А вот маленькая девчоночка напомнила этим далеко не молодым людям об их детстве, когда самым дорогим было то, как пахнет мама. Чистая незамутнённая искренность этого маленького девчоночьего сердечка растопила печаль сердец и согрела праздничным весенним теплом. Ибо такая светлая радость исходила от этой девчоночки с такими взрослыми всепонимающими и милосердными глазами, что многие из присутствующих, которые даже в душу свою боялись посмотреть, настолько она грешна, под мудрым взглядом этих глаз вспоминали и своё, когда-то светлое и безгрешное, ибо, что пережил человек в своём раннем детстве, остаётся в глубине глубин души до последнего часа. А ещё им внезапно понятно стало, о какой же радости и о какой любви в каждый день нашей жизни говорил с амвона батюшка Алексей. Вот она, радость, тихая, светлая — одна на всех, которая открыла души для добра.

А за окнами храма суетились воробьи, которые заняли под стрехой прошлогодние скворчиные гнёзда, а теперь их потревожили вернувшиеся скворушки. Пришла, наконец, вопреки задержавшимся холодам, весна… И совсем скоро торжество из торжеств, праздников праздник — Пасха. И в холодном ещё воздухе уже пахло чем-то весенним терпковато-нежным, а ещё, казалось, пахнет мёдом и воском… Выходившие из церквушки люди смотрели на всю эту весеннюю суматоху и улыбались чему-то своему, только им известному…

• Валентина ГРИГОРЬЕВА,
• Крым-Старица.

Поделиться

Класснуть