15 и 16 февраля состоятся традиционные Корниловские чтения, приуроченные к 213-летию Героя обороны Севастополя вице-адмирала В.А. Корнилова. Первый день пройдет в нашем городе — в Старицкой средней школе и будет посвящен теме «Роль личности в защите Отечества». Во второй день Корниловские чтения будет принимать Международный детский центр «КомпьютериЯ» (д.Ямок); тема дня — «285 лет Великой Северной экспедиции В.Беринга».
Сегодня мы предлагаем вашему вниманию работу Татьяны БОЙКОВОЙ из Санкт-Петербурга, посвященную героической обороне Севастополя (все даты приведены по старому стилю).
Наверное, это была самая тяжелая ночь в жизни адмирала. Вообще в жизни Павла Степановича Нахимова было многое: тяжелая кругосветка с Лазаревым на корабле «Крейсер», ледяные объятия Тихого океана, когда они пытались в шторм спасти упавшего за борт матроса, тревожное ожидание перед боем, рушащиеся мачты, свистящие вокруг пули и ядра. Наверное, ему было страшно, но так тяжело ему еще не было никогда.
Вчера во время первой бомбардировки Севастополя погиб Корнилов. Владимир Алексеевич Корнилов был его другом, с которым они вместе строили Черноморский флот и вместе воевали. Закоренелый холостяк Нахимов отдыхал душой в дружной семье Корнилова, пил чай с Елизаветой Васильевной, возился с детьми. Но самое главное – в тиши кабинета хозяина дома в мечтах и спорах рождались планы, строились проекты, писались приказы и инструкции – строился и укреплялся флот. Для них обоих служба в военном флоте была любимым делом и смыслом жизни, оба отдавали ей все силы и энергию. Нахимов понимал, что после смерти Лазарева при недееспособном командующим адмирале Берхе вся надежда Черноморского флота была только на Корнилова, который был начальником штаба Черноморского флота и фактическим преемником Лазарева.
Гибель Корнилова была не просто личным горем Нахимова и всех, кто его знал. Это была непоправимая потеря для всего Черноморского флота и почти катастрофа для защитников Севастополя.
Владимир Алексеевич Корнилов – генерал-адъютант, вице-адмирал — был руководителем обороны Севастополя, человеком, который в самый критический момент взял на себя ответственность за судьбу города и сумел предотвратить, казалось бы, неизбежное падение Севастополя. Ведь командование русской армией не собиралось защищать город.
Месяц назад союзники высадились в Крыму. Главнокомандующий всеми вооруженными силами Крыма Александр Сергеевич Меньшиков сначала ничего не сделал, чтобы помешать этой высадке, потом с треском проиграл генеральное сражение на реке Альме, после чего вообще отвел армию от Севастополя, бросив город на произвол судьбы перед лицом наступавшей союзной армии. В городе оставался гарнизон в 7 тысяч человек и Черноморский флот, который Меньшиков приказал затопить. День 11 сентября 1854 года, когда поперек бухты были затоплены первые 7 кораблей Черноморского флота, стал первым днем обороны Севастополя.
Город был обречен. Хорошо защищенный с моря, Севастополь практически не имел сухопутных укреплений. За полвека их не удосужились построить. И даже за две недели до высадки союзников Меньшиков не стал слушать приехавшего с Дуная саперного подполковника Тотлебена, который предлагал план укреплений города, и приказал ему возвращаться обратно. Но Севастополю повезло: Тотлебен не уехал, а понес свой план Корнилову. Умница Корнилов, конечно, оценил и план и его талантливого разработчика. Как только союзники высадились у Евпатории, Корнилов с Тотлебеном принялись укреплять северную сторону города, на которую должен был обрушиться первый удар неприятеля.
И тут союзники совершили роковую ошибку, стоившую им сотни тысяч жертв и почти года жестоких боев: увидев наспех воздвигнутые северные укрепления, они не стали штурмовать их, а решили обойти город и начать осаду южной стороны.
Оборону южной стороны Меньшиков поручил Нахимову, хотя тот и отказывался командовать на суше. В полном отчаянии Нахимов, в распоряжении которого была только его эскадра в 3 тыс. человек, уже написал приказ о затоплении своих кораблей и сборе всего личного состава эскадры с оружием на Театральной площади. Он готов был с честью погибнуть в неравном бою. Но этот момент примчался Корнилов, который уже перевозил сформированные им морские батальоны с северной стороны на южную.
Нахимов всегда ставил Корнилова выше себя, и поэтому он сразу же предложил Владимиру Алексеевичу возглавить оборону города. Начальник гарнизона генерал Моллер тут же его поддержал.
Так Владимир Алексеевич Корнилов стал руководителем обороны не имеющего укреплений, брошенного армией города с малочисленным гарнизоном. На город двигалась 60-тысячная вооруженная до зубов армия противника. Умный, талантливый, обладающий огромной энергией и выдающимися организаторскими способностями, Корнилов сделал все, что было в человеческих и даже в нечеловеческих силах.
Он мобилизовал всех: моряков, гарнизон города, чиновников, мирных жителей. Даже женщины и дети помогали строить укрепления. Он открыл тюрьмы, чтобы заключенные могли искупить свою вину на бастионах. Люди работали днем и ночью. Корнилов был везде. В те дни он спал не больше 2 — 3 часов в сутки, и еще вскакивал, если где-то начиналась канонада. Тотлебен руководил строительством укреплений, Нахимов помогал их вооружать. За две недели были построены 7 бастионов и 20 батарей. Было сделано то, что не сделали за предыдущие 50 лет. И это при том, что в Севастополе не было даже железных лопат и кирок, их только начали изготавливать в мастерских города.
Корнилов создал необыкновенную оборону: оборону сошедшего на берег флота против огромной сухопутной армии. Он переводил моряков с кораблей на бастионы целыми экипажами вместе со своими пушками и своими командирами. Пушки с кораблей моряки свозили на берег и тащили в гору на бастионы. Оборонительными линиями Севастополя командовали адмиралы Черноморского флота, бастионами и батареями – капитаны и лейтенанты. Незадолго до первой бомбардировки на бастионы и батареи вернули корабельные флаги, и для моряков они окончательно превратились в свои корабли, на которых отступать было некуда.
Корнилов вдохнул душу в созданную им оборону. Своей энергией, уверенностью, абсолютным бесстрашием, он вернул веру и надежду защитникам обреченного города. Невероятно красивый в своей ослепительной парадной форме Владимир Алексеевич объезжал войска с приказом «Не верь отступлению!»: «Впереди нас неприятель, позади нас море. Отступать нам некуда. Я запрещаю трубить отбой. Коли любого, кто прикажет отступать. Если я прикажу отступать, коли меня!» Для Севастополя в тот момент он стал кем-то большим, чем просто главнокомандующий.
Через неделю, не дождавшись известий о падении города, Меньшиков по требованию Корнилова вернул часть армии в Севастополь и тогда город стал полностью готов к обороне.
5 октября во время первой бомбардировки Корнилов объезжал бастионы, ходил от пушки к пушке, ободрял матросов, разговаривал с офицерами, корректировал стрельбу, заменял погибших, вызывал подкрепления и врачей, организовывал перевязочные пункты и подвоз воды. Это был его звездный час, он руководил созданной им обороной, которая успешно отражала нападение противника. И не существовало для него свистящих вокруг пуль и ядер. В середине дня на Малаховом кургане Корнилов был смертельно ранен вражеским ядром и вскоре скончался.
Даже умирая, истекая кровью, страшно мучаясь от раны, Владимир Алексеевич думал о защитниках города и просил передать всем, что это легко и приятно умирать за Родину, а теряя сознание на Малаховом кургане, он успел сказать окружившим его морякам: «Отстаивайте же Севастополь!». Эти слова стали для защитников города завещанием и последним приказом любимого адмирала.
И вот теперь Корнилова не стало. Севастополь остался без руководителя обороны. Потеря была невосполнима. Нахимов был в отчаянии и растерянности. В тот вечер, отправляя бумаги Корнилова его семье в Николаев, он написал их общему другу Метлину: «Я не знаю, что же будет с флотом и Севастополем без него! . . . У нас без Владимира Алексеевича идет безначалие.»
Руководить обороной города было некому: абсолютно равнодушный к судьбе Севастополя Меньшиков сидел на северной стороне, начальник гарнизона Моллер был ни на что не способен. Сам Нахимов был только командиром эскадры. Но Севастополь надо было отстаивать несмотря ни на что.
И тут Нахимов понял главное: какая разница, кто будет командовать; он, лично он будет защищать Севастополь до конца! Выбор был сделан, и ему сразу стало легче. И пусть его решение было почти наверняка смертельным, Нахимов почувствовал облегчение. Он знал, что ему делать.
На следующий день, отрыдав на похоронах друга, Павел Степанович встал на его место. Ему было все равно, кем его назначит или не назначит Меньшиков. Пусть поначалу он не имел официальной власти, но его авторитет в Севастополе был непререкаем. Только в конце ноября он станет помощником начальника гарнизона, а в феврале будущего года – начальником порта и временным военным губернатором Севастополя.
Очевидцы писали: Нахимов изменился, больше никто и никогда не видел его сомневающимся или колеблющимся. Он стал фактическим руководителем и душой обороны Севастополя. Он занимался всем: боеприпасами и порохом, госпиталями и медикаментами, продовольствием и банями. В течение почти 9 месяцев до своей гибели в конце июня 1855 года Нахимов каждый день в парадной форме с золотыми эполетами объезжал все бастионы, не кланялся пулям и не шарахался от ядер. Он не искал смерти, но и не прятался от нее. Он выполнял свой долг руководителя обороны. Никто не сомневался, что Нахимов не собирается пережить падение Севастополя, что, если город будет сдан, он останется на каком-нибудь последнем бастионе с верными ему матросами и будет сражаться до конца.
28 июня Павел Степанович Нахимов был смертельно ранен на Малаховом кургане в 100 метрах от того места, где до него был смертельно ранен Корнилов.
И хотя по-прежнему стояли у своих пушек защитники, душа обороны города погибла. И уже не осталось в Севастополе человека, глядя в глаза которому новый главнокомандующий Михаил Дмитриевич Горчаков не смог бы отдать приказ сдать город.
Севастополь пал через два месяца после гибели Нахимова, 27 августа 1855 года.
Созданная Корниловым оборона продержалась 349 дней.
