«…И воспомнил… ваши синие глаза»

Старицкие барышни в донжуанском списке Пушкина

Будучи увлекающейся натурой, Пушкин постоянно находился в состоянии легкой влюбленности — или во власти безудержной страсти. Не обладая привлекательной наружностью, он, тем не менее, пользовался огромной популярностью у дам — и сам влюблялся мгновенно. В своей записной книжке 1820-1822 годов Пушкин признался однажды: «Я влюблялся более или менее во всех хорошеньких женщин, которых я встречал в своей жизни…»

Зимой 1828-1829 года в Москве в альбом младшей сестры Ушаковых поэт собственноручно написал в хронологическом порядке список женщин, которыми увлекался или с которыми был близок. Список, названный впоследствии донжуанским, состоит из двух столбцов: в первом – 16 имен, во втором – 21. Надо отметить, что Пушкин был не одинок в составлении любовных списков. В тот период это вошло в моду. Существует несколько расшифровок ряда имен из списка Пушкина. Нам список интересен тем, что из 37 имен предположительно 9 принадлежат женщинам, связанным со старицкой землей.

В четырнадцатой строке первого столбца стоит имя «Екатерина IV». Как замечено, Пушкин увлекался многими Екатеринами, и кого имел он в виду под Екатериной IV — сказать трудно. Некоторые называют Екатерину Николаевну Ушакову, в альбоме сестры которой Пушкин писал этот список. Другие — Екатерину Николаевну Карамзину, по мужу (с 1828 г.) княгиня Мещерская, дочь историографа. Третий вариант для старичан более приятный — Екатерина Васильевна Вельяшева, дочь старицкого исправника Василия Ивановича Вельяшева, женатого на Наталье Ивановне Вульф.

Пушкин познакомился с Катенькой Вельяшевой осенью 1828 года, хотя принято считать, что первая встреча произошла в начале января 1829 года в Старице. Варвара Черкашенинова 23 ноября 1828 года в своем дневнике, который, к сожалению, не сохранился, сделала такую запись: « День назад я… была в Малинниках… Собралось много барышень из соседних имений». Среди барышень она называет и Катю Вельяшеву.

Осенью 1828 года, живя в Малинниках, Пушкин написал письмо шефу жандармов Бенкендорфу с объяснениями по делу о «Гавриилиаде». На черновике письма Ю.Л.Керцелли обнаружил портрет Катеньки Вельяшевой. Это второе подтверждение, что знакомство их состоялось в первый приезд поэта в Старицкий уезд, а образ юной старицкой красавицы запал в душу поэта.
Алексей Вульф, известный в округе ловелас, который с Рождества 1828 года «кочевал в Старице и ее окрестностях» и веселился на местных балах, в своем «Дневнике» о двоюродной сестре Катеньке написал, что «она очень стройна и имеет много приятного во всех своих движениях и обращении. Мне бы очень приятно было ей понравиться». Достойным завершением праздничных дней стал бал, который давал исправник Вельяшев в начале января 1829 года, и на который был приглашен Пушкин. А.Пьянов в книге «Берег, милый для меня» написал:

«Промчавшись по заснеженным улицам, пушкинский возок остановился у дома исправника Вельяшева. Веселый от быстрой дороги, от милого этого городка, разрумянившийся на морозе, вошел поэт в дом. Встретили его искренне и радушно. Вскоре в доме Вельяшева состоялся бал. Пушкин много танцевал, смеялся, шутил. Был ласков со всеми. Но чаще всего его взгляд останавливался на дочери хозяина. Катенька и впрямь была хороша. Голубоглазая, тоненькая, грациозная. Он кружил с ней по залу, смотрел в ее глаза и не слышал музыки – так захватила, так увлекла его эта встреча».

О том, что происходило на этом бале, мы знаем из «Дневника» А.Вульфа: «В Крещение (6 янв. 1829 г. по старому стилю) приехал к нам в Старицу Пушкин. Он принес в наше общество немного разнообразия. Его светский блестящий ум очень приятен в обществе, особенно женском. С ним я заключил оборонительный и наступательный союз против красавиц, отчего его и прозвали сестры Мефистофелем, а меня Фаустом. Но Гретхен (Катенька Вельяшева), несмотря ни на советы Мефистофеля, ни на волокитство Фауста, осталась холодною: все старания были напрасны. Мы имели одно только удовольствие бесить Ивана Петровича (Вульфа, двоюродного брата Алексея Вульфа, тридцатилетнего местного помещика, влюбленного в свою юную кузину); образ мыслей наших оттого он назвал американским».

Спустя много лет Екатерина Евграфовна Синицына, в девичестве Смирнова, дочь берновского священника, которая на семейном бале Вельяшевых впервые увидела знаменитого поэта, вспоминала: «Заметила я только, что Пушкин с другим молодым человеком постоянно вертелись около Катерины Васильевны Вельяшевой. Она была очень миленькая девушка; особенно чудные у ней были глаза».

По преданию, стихотворение «Подъезжая под Ижоры», родилось в пути, когда приятели, утомленные долгой зимней дорогой, вспоминали веселые святки в Старице и юную Катеньку, пленившую их.

На полях рукописи — очаровательный девичий профиль, с задорно вздернутым носиком и действительно хитро-лукавым взглядом, изящно взметнувшаяся бровь, изысканная линия нижней губы и подбородка.

Психологический портрет Катеньки Вельяшевой в этом стихотворении весьма своеобразен: поэт наделяет ее спокойствием — приметой чистоты — и вместе с тем умом и проницательностью, которые и придают «хитрость» ее взору и улыбке, словно она видит «вампира» насквозь и нисколько его не боится:
Осторожный разговор,
Эту скромную спокойность,
Хитрый смех и хитрый взор.
Данное в стихах обещание вернуться через год и влюбиться до ноября, поэт выполнил немного раньше. 16 октября 1829 года он пишет Вульфу из Малинников: «Проезжая из Арзрума в Петербург, я своротил вправо и прибыл в Старицкий уезд для сбора некоторых недоимок. Как жаль, любезный Ловлас Николаевич, что мы здесь не встретились! то-то побесили б мы баронов и простых дворян! по крайней мере, честь имею представить Вам подробный отчет о делах наших и чужих …» Далее он сообщает:

«Гретхен хорошеет и час от часу делается невиннее».
Означает ли эта фраза, что поэт еще раз попытался поухаживать за Катенькой и вновь получил отпор?

Вторую старицкую осень поэт провел в Павловском, где много и плодотворно работал. Под впечатлением деревенской жизни Пушкин трудился над неоконченной повестью «Роман в письмах», в рукописях которой был найден тонкий, хорошо узнаваемый, профиль очаровательной девушки. Лицо это настолько неповторимо и характерно, что Т.Цявловская уверенно определила портрет Екатерины Вельяшевой.

Напрашивается предположение, что образ третьей героини повести, Машеньки, восходит к Вельяшевой. По сюжету повести, приехавшая из Петербурга в деревню Лиза, пишет о ней так: «Стройная, меланхолическая девушка лет семнадцати, воспитанная на романах и на чистом воздухе». «Маша хорошо знает русскую литературу – вообще здесь более занимаются словесностию, чем в Петербурге… Теперь я понимаю, за что Вяземский и Пушкин так любят уездных барышень. Они их истинная публика».

И про бал. «Третьего дня был бал у К**. Народу было пропасть. Танцевали до пяти часов. К.В. была одета очень просто; белое креповое платьице, даже без гирлянды, а на голове и шее на полмиллиона бриллиантов: только!» В инициалах «К.В.» легко угадывается имя старицкой красавицы, а описываемый в повести бал был не в Петербурге, а в доме ее родителей в маленьком провинциальном городке. А бриллианты – в воображении поэта?

По мнению Т.Цявловской, у Пушкина была такая манера — вводить имя девушки, ему нравящейся, в литературное произведение под инициалами.

Последний раз поэт, уже женатый человек, побывал в нашем крае в августе 1833 года, заехав на несколько дней по дороге в имение тещи Ярополец. Остановившись у милейшего Павла Ивановича Вульфа, 21 августа пишет письменный отчет о поездке жене: «Пишу к тебе из Павловского, между Берновым и Малинниками, о которых, вероятно, я тебе много рассказывал. Вчера, своротя на проселочную дорогу к Яропольцу, узнаю с удовольствием, что проеду мимо Вульфовых поместий, и решился их посетить. В 8 часов вечера приехал я к доброму моему Павлу Ивановичу, который обрадовался мне, как родному. Здесь я нашел большую перемену…» И далее: «Вельяшева, мною некогда воспетая, живет здесь в соседстве; но я к ней не поеду, зная, что тебе было бы это не по сердцу».

Вероятно, в тот момент Катенька Вельяшева находилось в имении своих родителей Марицыно, что недалеко от Малинников.

Последние пушкинские строки иногда вызывают сомнения, которые впервые высказал еще в 60-е годы прошлого столетия знаменитый старицкий краевед Д.А.Цветков. Он не верил, чтобы Пушкин, находясь в соседстве с Вельяшевой, не заехал к ней.

Е. Коллеров в статье, напечатанной в 2007 году в местной газете, рассказал о таинственно исчезнувшей таинственной газете со статьей, написанной со слов дочери Екатерины Васильевны — Варвары Александровны. Ссылаясь на воспоминания матери, Варвара Александровна утверждала, что Пушкин неоднократно гостил у Вельяшевых в Старице.

Первый раз на крещенских праздниках, которые подробно описал А.Вульф, Пушкин пробыл в Старице три дня, в течение которых ежедневно виделся с Катенькой Вельяшевой. В один из дней была устроена поездка по городу на санях с посещением Свято-Успенского монастыря. В день отъезда Пушкин и Вульф зашли к Вельяшевым попрощаться, и поэт вручил Катеньке листок со стихами, которые были приведены в статье, здесь было также изображение дома Вельяшевых. Дом был большой, а за домом – деревья, очевидно, парк.

В этой статье говорилось также, что в 1833 году, приехав в Павловское 20 августа вечером, Пушкин на следующий день посетил Малинники, после чего написал письмо жене. А вечером того же дня Павел Иванович уговорил поэта навестить Катеньку, жившую в имении родителей. Утром 22 августа приятели отправились в Марицыно, где и отобедали, а вернувшись в Павловское, поэт, по совету Катеньки, отправился в Старицу к ее родителям, которые встретили его радушно. На следующий день после полудня Пушкин из Старицы отправился в Ярополец.

Пушкинисты, которые изучили жизнь Пушкина не только по дням, но и по часам, задаются вопросом: если поэт выехал из Павловского 22 августа утром, как это принято считать, а в Ярополец приехал 23 августа поздно вечером, то где и что задержало его в пути? Может быть, ответ на этот вопрос кроется в воспоминаниях дочери Екатерины Васильевны?

Наш земляк Илья Бражнин, говоря о последнем приезде Пушкина в старицкие края в 1833 году, высказывает предположение, что поэт, расставаясь со старицкими землями и старицкими друзьями, пишет изумительное восьмистишие, в котором прощальные стихи обращены к Катеньке Вельяшевой, и это является доказательством, что Пушкин не забыл ее.

Первые четыре строки этого стихотворения высечены на мраморной стеле в берновском парке, а вот продолжение мало кто знает:

• Когда б не смутное влеченье
• Чего-то жаждущей души,
• Я здесь остался б — наслажденье
• Вкушать в неведомой тиши:
• Забыл бы всех желаний трепет,
• Мечтою б целый мир назвал —
• И все бы слушал этот лепет,
• Все б эти ножки целовал…

В рукописи помечено: «1833, дорога, сентябрь». При жизни Пушкина восьмистишие не печаталось, слишком интимным было высказанное здесь желание поэта.

Таким образом, если верить воспоминаниям Варвары Александровны, то это была последняя встреча поэта с Вельяшевой. А если бы отыскалась эта таинственная газета, то в старицкую пушкиниану были бы добавлены новые страницы.

В апреле 1834 года Катерина Васильевна Вельяшева вышла замуж за улана Владимирского полка, квартировавшего в Торжке, Александра Александровича Жандра, впоследствии полковника. 17 апреля 1835 года у молодых родилась дочь Варвара (умершая девицей 15 апреля 1907 года в Петербурге). А летом 1836 года Катю видела Анна Николаевна Вульф, они случайно встретились в Петербурге на фейерверке в Красном Селе. «Вообрази мое удивление и радость увидеть Катиньку Жандр, — писала она брату. — Я села возле нее, и так мы пробыли весь вечер вместе. Она, мне кажется, почти совсем не переменилась и, кажется, очень довольна своей судьбой, чему я очень рада».

Имеет ли право на существование версия о встрече поэта с Катенькой Вельяшевой в августе 1833 года? Как знать! Каждый прожитый год оставляет меньше возможностей доискаться до истины. Но то, что нам известно – тоже не мало. А гениальные строки

• Подъезжая под Ижоры,
• Я взглянул на небеса
• И воспомнил ваши взоры,
• Ваши синие глаза…

навечно обессмертили не только скромную старицкую барышню, но и наш край.

Ольга АЛЕКСАНДРОВА.

Поделиться

Класснуть