НЕчистые пруды

ПРОГУЛКИ ПО СТАРИЦЕ С ВИКТОРОМ ХОТУЛЁВЫМ

Когда я слышу тальковскую песню «Чистые пруды», у меня по коже начинают бегать мурашки. Не только от искренних слов, прекрасной музыки и таланта исполнителя. От воспоминаний.

А вспомнить есть что. Время, когда в глубоком детстве бегал в магазинчик за керосином на Семеновскую улицу, ныне Карла Маркса. Туда, где сейчас находится самый настоящий магазин «Дельфин». С достаточной торговой площадью, прекрасным ассортиментом товаров. А раньше в небольшой клетушке помещался обширный прилавок, с левой стороны оканчивающийся кубической емкостью с керосином. Пожилой продавец по фамилии Яковлев, что жил на Городище, лихо управлялся с мерной литровой кружкой на длинной рукоятке. А на дне этой емкости блестели медные монеты. Может оттого, что литр керосина стоил шесть с половиной (!) копеек, и не каждый мог рассчитать требуемую сумму, крутя в руках непослушные монеты.

Но больше всего мне запомнился пруд, что был на Семеновской площади. На него я смотрел с восхищением, не забывая крепко держать бидончик с горючим для керогаза. Ровная гладь воды, обрамленная большими деревьями и кустарником. Чистая вода, где катались на плотах старшие ребята. У берега иногда даже стояли скамейки. Но почему-то их быстро воровали местные предприимчивые старичане.

В более старшем возрасте мы с ребятами со Школьной ходили по зиме играть в хоккей. Когда на коньках, когда на валенках. Но почему-то всегда проигрывали ровесникам с Семеновской улицы. Все они были крепкими, по-настоящему спортивными. А кому хочется проигрывать?

Поэтому у нас был свой пруд около тогдашней начальной и затем базовой школы. К нему мы прикрепили название — Школьный. Хотя к школе он не имел никакого отношения. Работники школы, правда, хотели сделать свой пруд. На нынешней спортивной площадке, где после немецкой бомбежки оставался котлован, который расширили и пустили воду. Учителя надеялись проводить на природе уроки биологии, запустить какую-нибудь живность для последующего использования в местной столовой. Но мечте не суждено было сбыться — вода упорно не держалась в искусственном котловане.

Зато хорошо держалась на естественном пруду. Даже слишком. Воды хватало не только для самого хранилища воды, но и многочисленных колодцев у домов Баварских, Карасевых и Гусевых. Их использовали для полива. Лишняя вода отводилась по канавам по Школьной и Советской улицам. Было благопристойно на территории пруда для взрослых и детей. Одни старательно стирали там белье, другие развлекались катанием на плотах летом и игрой в хоккей зимой.

Хотя без черных отметин не обошлось. Около этого пруда нашел свою смерть перед самой немецкой оккупацией в октябре 1941 года первый секретарь Старицкого райкома партии Семенов. Во время бомбежки он проводил заседание в здании райкома (там теперь находится районная администрация). Когда нависла опасность обстрела, первый секретарь со вторым, Никитиным, через дорогу около пруда пошли к Широкой улице. Там второй секретарь пристрелил своего начальника выстрелом в затылок. Долгое время бытовало мнение, что повреждение нанесено осколком немецкого снаряда. Но, как поведал мне много позже Владимир Сергеевич Кабанов, возглавлявший разведку 174-й дивизии в годы войны, смертельное ранение было пулевым. Потом бывший партийный работник Никитин стал пособником немцев, выдал много советских людей. Его случайно опознали колхозники из Степурина. Чувствуя скорое возмездие, он покончил жизнь самоубийством.

В пруду утонула маленькая девочка Смирновых, оставленная на несколько минут без присмотра. В предзимний период и мне пришлось побывать в шкуре утопающего — тонкий лед не выдержал непослушного школьника. Только жажда жизни да какой-никакой жизненный опыт помогли выбраться из ледового плена.

Детей на пруд старались не пускать. Даже до всех этих событий. Как рассказывала Валентина Тихомирова (Решетникова), ходившая в детский сад, который в довоенное время находился на Широкой улице (напротив редакции в жилом двухэтажном доме), гулять около пруда было не совсем комфортно — под ногами постоянно «жмыхала» вода.

Поэтому детей на прогулку отводили в… Бороздино. Хоть это было далеко (разве полтора километра теперь расстояние!), зато там был замечательный парк помещика Конского и очень большой пруд. Колонна ребятишек в сопровождении заведующей садом Александры Яковлевны Беляевой с песнями шагала к любимому месту отдыха. Там сердобольная воспитательница разрешала подходить к воде и даже полоскать ноги, ведь берега были тщательно ухожены. Сама же рассказывала о растениях, проводила опыты с лягушками, показывая, где у них сердце и легкие.

А вечером, чего уже не видели дети, по парку гуляли взрослые и молодежь. Взрослым было приятно пройтись по тенистым аллеям, молодым показать свою энергию на танцплощадке. Неужели такое было?!

Вернуться в действительность даже не хочется. Но нужно. Уже нет воды на СЕМЕНОВСКОМ пруду, на дне растут уродливые деревья и кустарники. И чем меньше растительности на голове с годами, тем больше таковой на этом пруду. А рядом находится современная пожарная часть, которой вода ох как нужна. Естественный водоем не идет ни в какое сравнение с водопроводом, который в любое время может подвести. Об этом уже давно забыто, поэтому, наверное, стерлись все автомобильные спуски к Волге.

ШКОЛЬНЫЙ пруд превратился в болото, заваленное деревьями. Стихийная свалка закрывает вид современного детского сада «Карамелька». И не каждый старичанин знает, что до революции и после возле этого пруда было пожарное депо (сведения от 1918 года). Самое настоящее, где брали воду из глубокого колодца для тушения пожаров. Воды, которой всегда было в достатке.

Найти у дороги БОРОЗДИНСКИЙ пруд посчастливится не каждому. В зарослях травы и кустарника не узнать бывшего любимого места отдыха старичан. На парк теперь можно полюбоваться только на фотографии.

…Недавно мэр Москвы Собянин приказал расчистить все столичные пруды, закрепить за ними хозяина. А как насчет Старицы?

Виктор ХОТУЛЁВ.

 

Поделиться

Класснуть