Жизнь продолжается…

Он оставался защитником до последнего вздоха: «Берегите мать».

В нашей семье День Победы навсегда наполнен радостью ожидания душевной встречи в доме родителей, куда мы после митинга идем с отцом Иваном Ивановичем Голиковым и матерью Антониной Георгиевной. Но сегодня об этом можно только вспомнить.

И опорой мне в этом будут отцовские записи, по моей просьбе сделанные им для военно-исторического музея Ново-Ямской средней школы. Мне довелось стоять у его истоков.

О своем детстве отец рассказывал скупо. Оно было трудным, голодным. Мать Наталья Ивановна, родив седьмого ребенка, через некоторое время умерла. Вырастили всех отец Иван Иванович и бабушка Матрена. Папа вспоминал с улыбкой, как ел свежевыловленную волжскую рыбу: «Ешь плотвичку, а она тебе по щекам хвостом хлещет, хлещет».

Вместе со сверстниками «учился в школе на ленинградской стороне Старицы. До армии работал в колхозе и в Заволжской МТС трактористом. В 1940 году призван в Красную Армию. Служил на Кавказе, в Кабардино-Балкарии, в 630-м казачьем легкоартиллерийском полку курсантом полковой школы. С 1 мая 1941 года — сержант в полковой школе».

В июне 1941-го отец оказался в Новороссийске, где был командиром учебного взвода 33-го запасного артиллерийского полка. Потом старший сержант Голиков возглавил артвзвод истребителей танков и сражался с врагом на подступах к Ростову-на-Дону. В сентябре 1941 года участвовал в обороне Керчи и полуострова. При переправе судно разбомбили налетевшие фашистские самолеты. И Иван на бревне доплыл до Таманского берега.

Весна и лето 1942-го занимают особое место в военной биографии отца и его воспоминаниях: «В мае 1942 года был направлен на дальние подступы к Воронежу все в той же должности истребителя танков в звании младшего лейтенанта и с орденом Красной Звезды на груди.

В июле 1942 года неподалеку от Воронежа, вблизи села Вязноватовка, я с товарищами подбил и сжег несколько танков, один из которых повис на стволе моего орудия. Тяжело раненный, я был отброшен взрывом в сторону. Когда очнулся, превозмогая боль, двинулся к линии фронта. В селе были немцы, но Марфа и Пелагея Зацепины впустили меня в дом».

Много добрых слов говорит отец об этих сестрах, которые, спрятав его в погребе, промыли и залечили раны. Когда «староста» сумел выправить для Ивана удостоверение на имя Николая Зацепина, якобы племянника сестер, они перенесли его в дом. Но нашелся предатель. Ивана вызвали в комендатуру. За неявку грозили расстрелять Зацепиных и сжечь их дом. Он пошел и уже не вернулся. Потом был плен, настоящий лагерь смерти. В январе немцы решили эвакуировать лагерь на запад, фронт приближался, шло стремительное наступление советских войск. Когда колонна военнопленных проходила мимо глубокого оврага, Иван стремительно прыгнул с обрыва и зарылся в снег.

Дальше отец пишет: «После длительных мытарств в окружении противника, где мне помогали местные жители, я перешел линию фронта и вернулся в отчий дом инвалидом второй группы. В нашей деревне мой отец, мои сестры и односельчане встретили меня с почетом и пониманием, делали все, чтобы я поправился».

В это время он познакомился с Тоней Мельниковой, хрупкой сероглазой девушкой. Иван трогательно и нежно ухаживал за ней. Перед разлукой (отец все-таки добился отправки на фронт добровольцем) они не клялись в вечной любви, но пронесли это чувство через 58 лет!

Оказавшись на передовой, отец участвовал в форсировании рек Нарев, Висла, Одер, в боях под Кенигсбергом, Данцигом, Гдынью. Март и апрель 1945-го могли стать последними в его жизни, но судьба вновь ему благоволила. В марте отец с двумя товарищами возвращался из разведки. Рассвет застал их на нейтральной полосе. С обеих сторон поднялась перестрелка. Они скатились в ложбину и замерли. К полудню стало припекать, яма начала заполняться холодной талой водой. Один из бойцов, не выдержав, выбрался на сухой пригорок и был убит. Вдвоем с товарищем, уже окоченевшие от холода, они дождались темноты. Когда сумерки сгустились, еле передвигаясь, доползли до своих. Друг умер в госпитале от двухстороннего воспаления легких, а папа, тяжело переболев, остался жив.

«26 апреля, — вспоминает отец, — был ранен в бою осколком снаряда в голову, через неделю после госпиталя — снова в строй. Войну закончил в мае 1945 года на реке Эльба в Германии в должности командира батареи и звании лейтенанта. Награды: орден Красной Звезды, ордена Отечественной вой­ны I и II степени, медали «За взятие Кенигсберга» и другие».

Но на родину папа вернулся только в 1946-м, так как несколько месяцев был комендантом небольшого немецкого городка, откуда писал полные любви письма своей невесте Тоне.

Они сыграли свадьбу на праздник святых Петра и Павла. О послевоенной жизни в воспоминаниях несколько строк: «Работал на предприятиях и стройках в Старице машинистом электростанции, газоэлектросварщиком, имею много благодарностей, почетных грамот, медаль «Ветеран труда». К его наградам добавились медаль Жукова, девять юбилейных медалей Победы в Великой Отечественной войне и Сталинградской битве.

Минуло пятнадцать лет, как отца нет с нами. Он ушел из жизни так же мужественно, как воевал и жил. Его последние слова: «Берегите мать». Но мать, несмотря на нашу заботу о ней, не смогла жить без него. Через два года их души соединились. Навечно.

Каждый день Победы мы приходим на могилы родителей, а потом в родительский дом. И уже сами вспоминаем, вспоминаем… А в праздничной колонне, в шеренге Бессмертного полка, с портретом прадеда и надписью: «Иван Иванович Голиков, лейтенант», — шагает вместе с нами его правнук, названный в честь прадеда Иваном. Жизнь продолжается…

• Валентина ГОЛИКОВА.
• Фото из семейного архива Голиковых.

Поделиться

Класснуть